Пречистенка 20 история. Дом Айседоры Дункан,ул.Пречистенка,20. Дом Айседоры Дункан

Один из самых известных пречистенских особняков, построен, возможно, самим Матвеем Казаковым в конце XVIII века. В середине прошлого столетия здесь прожил свои последние годы генерал Алексей Петрович Ермолов - герой Отечественной войны 1812 года, покоритель Кавказа. Он умер здесь же в 1861 году. В этом доме Генерала Ермолова навестил пленённый Шамиль, руководитель восстания на Кавказе. У них состоялась четырёхчасовая беседа, содержание которой так и осталось тайной.

Говорят, что изначально дом был построен для знаменитого врача Христиана Лодера, известного необычным методом лечения недугов: состоятельные люди прогуливались на свежем воздухе, слушали музыку и попивали минеральную воду из дорогого хрусталя. Проходящие зеваки стали звать их и самого врача «лодырями». Однако пожар 1812-го года погубил здание, и уже после войны на его месте появился двухэтажный особняк с характерным для московских построек строгим классическим фасадом.
Стены дома повидали немало именитых людей. При графине Орловой об особняке говорила вся Москва: каждый москвич, даже сам Александр I знали о шутихе «дуре Матрёшке», живущей в доме Орловых. В теплое время года, нарумяненная и разодетая в перья и старые платья графини, она сидела у решётки сада, разговаривала с прохожими и посылала им воздушные поцелуи.

Затем, в 1851 году особняк приобрёл герой Отечественной войны 1812 года, генерал Алексей Петрович Ермолов, который собрал здесь богатейшую библиотеку.

После А. П. Ермолова и до 1884 года владельцем был В. Д. Коншин, прославившийся в отличие от прежнего хозяина полным отсутствием книг. У него была лишь одна – описание коронации Александра II. При Коншине особняк полностью поменял свой облик: дом приобрёл современные черты рококо и барокко, фасад был украшен обильным декором с изображениями орлов, грифонов, львиных голов, дубовых и лавровых ветвей.
Затем дом принадлежал В. И. Фирсановой.

В 1900-х годах в доме поселился миллионер А. К. Ушков, владелец чайной фирмы «Губкин и Кузнецов», имевший плантации даже на Цейлоне. Его жена, балерина Александра Балашова, блистала на сцене Большого театра, поэтому специально для неё в доме был устроен балетный репетиционный зал с зеркальными стенами. При Ушковых особняк был полностью переделан и стал одним из самых роскошных в городе, однако потерял классические черты.
После революции семье Ушкова пришлось покинуть Россию, однако особняк пустовал недолго. В 1921 году в доме снова заиграла музыка - его хозяйкой стала американская балерина Айседора Дункан, открывшая здесь детскую хореографическую школу-студию. В 1921-1923 годах, перед отъездом за границу и после возвращения из поездки, в студии Дункан жил поэт С. А. Есенин, у которого был роман с Айседорой.

В 1999 году в здании была проведена реставрация, признанная победителем конкурса на лучшую реставрацию памятников архитектуры Москвы.

Объект культурного наследия федерального значения.

Пристройка с севера - современная.

После пожара 1812 года в 1816 году на этом месте был возведен каменный особняк с переработкой фасадов в характере московского ампира. Возведенный на одной из самых аристократических улиц Москвы, особняк сменил немало именитых владельцев: Хованских, Орловых, Ермоловых. Графиня Е.Ф. Орлова, прославилась чудачествами - ее домашняя шутиха "дура Матрешка" была известна всему городу.

В теплое время года эта самая "дура Матрешка" сидела, нарумяненная, у решетки сада, облаченная в старые бальные платья графини с огромным вырезом и чудовищные головные уборы из перьев, и разговаривала с прохожими, посылая им воздушные поцелуи. Однажды она вступила в беседу с самим Александром I, проезжавшим с адъютантом по улице. Ее задорный возглас: «Bonjohr, mon cher» - привлек внимание, и адъютант был послан узнать, что это за чудище выглядывает из-за решетки. - Я - орловская дура Матрешка,- рекомендовалась та на всю улицу. Дура получила в подарок сто рублей на румяна.

Затем дом был приобретен для героя Отечественной войны и покорителя Кавказа Алексея Ермолова (1777-1861), проявивший великое мужество при участии в Бородинском сражении, отбив у французов батарею генерала Н. Н. Раевского.

Генерал Ермолов провел в особняке последние 10 лет своей жизни. По причине преклонного возраста он отошел от военных дел, но принимал участие в общественной московской жизни и даже был избран начальником городского ополчения во время Крымской войны. Дом на время стал чем-то вроде штаба ополчения. Генерал собрал богатую библиотеку, предсказывал судьбу знакомым, написал подробное руководство по переплетному делу.

Позднее здесь жил В.Д. Коншин - потомственный дворянин, коммерции-советник, учредитель и председатель правления Товарищества Костромской Большой льняной мануфактуры, преемник торгового дома "П.и С. братья Третьяковы и В.Коншин", член Попечительского совета Комиссаровского технического училища.

По желанию супруги Ушаков стал немедленно перестраивать особняк - и снаружи, и внутри. Новый фасад в точности повторил все декоративные особенности фасада ушковского дома в Казани, построенного архитектором Мюфке. Забавная деталь: русский купец, человек консервативных взглядов был ярым... бонапартистом. Все бонапартистские эмблемы и атрибуты - орлы, оружие, военное снаряжение и т.д. - украсили снаружи особняк на Пречистенке. Изысканы кованая решетка фигурного балкона второго этажа в центре фасада и литая ограда слева от дома.

А в интерьере ампирную утонченность сменила эклектика конца века. Здесь были залы помпейский, римский, два наполеоновских, севрский и, конечно же, мавританский - так требовала мода. Сперва в этом стиле была задумана ванная комната, но ее заменила курительная для гостей. Проектировал ее Шехтель. Для домашних репетиций в особняке была оборудована специальная комната со стенами, сплошь покрытыми зеркалами. После революции семье Ушкова пришлось покинуть Россию, однако особняк с зеркальной комнатой пустовал недолго.

После революции особняк был национализирован. Жила в доме и другая известная балерина Айседора Дункан. Она заселилась в особняк № 20 в 1921 году, открыв здесь детскую хореографическую студию. Произошла забавная ситуация: балерины как будто поменялись местами — Александра Балашова поселилась в Париже на Rue de la Pompe в доме Айседоры Дункан, а американская балерина приехала в России и обосновалась в особняке, ранее принадлежавшем Балашовой. Узнав о таком «обмене», Айседора рассмеялась и назвала его «кадрилью». В 1922 году после свадьбы Есенин переехал в Пречистинский особняк к Айседоре. Здесь он с увлечением работал и написал свою «Волчью гибель». Айседора Дункан и Сергей Есенин прожили в этом особняке 2 года.

В 1926 году в особняке жили работники Мельстроя, Большого Театра, консерватории, таинственного Губотд. Деревообдел. и Руссобуха, врачи.

В 1930-х годах в доме помещалась Выставка охраны материнства и детства, а затем здание было передано Наркомату иностранных дел. ГлавУпДК бережно относится к доверенному его попечению историческому и культурному наследию. Проведенная Главным Управлением в 1999 году реставрация особняка признана победителем конкурса на лучшую реставрацию, реконструкцию памятников архитектуры Москвы. В процессе реставрации был открыт "мавританский зал" - одно из ранних творений архитектора Федора Шехтеля, казалось, навсегда утраченное в 20 - 30-е годы.

Восстановительная бригада работала в очередном зале - скучном, плоском, беленом. Посреди одной из стен торчал неработающий камин. Когда приступили к потолку, обнаружилось, что он дощатый, подшивной. Убрали доски - и открылись остатки купола и следы сбитой лепнины. Часть ее нашли позже, сняв пол, - кто-то заботливо сложил куски в две коробки из-под обуви как послание потомкам, которые будут не ломать, а строить.

Открытия продолжались. Под многими слоями белой краски, покрывавшей двери, обнаружилась сложная вязь резного орнамента, когда-то покрытого сусальным золотом. Камин оказался мраморным, украшенным резьбой по камню и тоже позолоченным. Среди витиеватых орнаментов виднелись арабские надписи. Впрочем, изощренные глаза искусствоведов и реставраторов, подключившихся к исследованиям, быстро увидели в них совсем неарабское слово "Ушковъ", повторенное четырежды: имя последнего владельца особняка перед революцией. Оно стало ключом к разгадке: строителями был найден "мавританский зал" Федора Шехтеля.

В самом конце 1999 года была официально завершена реставрация особняка на Пречистенке 20, которым в разное время владели и жили весьма примечательные для нашей истории личности.

В ходе проведения реставрационных работ был раскрыт считавшийся пропавшим интерьер Мавританской комнаты, авторство которой приписывается Федору Осиповичу Шехтелю. Под 12 слоями белой краски был обнаружено и раскрыто удивительное оформление камина. Как и вся комната, это оформление камина было стилизовано под самаркандский мавзолей из комплекса Шах-и-Зинда, в том числе и характерной арабской вязью

Но при внимательном рассмотрении этой “арабской вязи” на самом деле можно причитать наше родное (на начало 20 века — с символом “Ѣ”) начертание фамилии последнего законного владельца этого особняка – Ушков.

Федор Осипович Шехтель продемонстрировал свой удивительный талант и в таких, казалось бы, мелочах, сохранив для потомков фамилию владельца “вплетя” ее в арабскую вязь!

Сам Мавританский зал, который по некоторым сведениям изначально проектировался как курительная комната, нынче служит официальным залом приемов ГлавУПД МИД России, который нынче и считает себя владельцем этого особняка. К великому сожалению фотографии этого объекта культурного наследия федерально значения (точнее сказать — его интерьеров) практически отсутствуют, да и возможность его посещение, предусмотренная Федеральным законом от 25 июня 2002 г. N 73-ФЗ, также представляется весьма сомнительной. Так что с этим культурным наследием народов России могут ознакомиться либо “ответственные” “товарищи”, либо представители дипломатического корпуса.

Свой нынешний облик этот особняк получил в 1907 году (1909 ?) когда его последний законный владелец Алексей Константинович Ушков заказал переустройство владения, построенного ранее, еще в начале 19 века в классическом стиле.

Авторство приобретенного Ушковым особняка приписывается Матвею Казакову, но документальных подтверждений тому найти не удалось. А вот для того, чтобы установить архитектурное авторство дошедшего до наших дней особняка, перестроенного уже для Ушкова, потребуется небольшое путешествие в пространстве и во времени – в самое начало 20-го века, в …. Казань.

«Я хочу, чтобы в моем доме поместился весь мир. Украшайте каждую комнату в отдельном стиле». Так ответил Алексей Константинович Ушков на вопрос архитектора Карла Людвиговича Мюфке, в каком стиле тот хотел бы перестроить владения по Воскресенской улице (сейчас Кремлёвская, 33) в Казани.

Алексей Константинович Ушков (1879-1948 гг.) происходил из состоятельного рода промышленников Ушковых, основавших в середине 19 веке в тогдашней деревне Бондюга – сейчас это город Мендеелевск, недалеко от Елабуги крупное химическое производство. Ныне это химзавод имени Карпова. По материнской линии Алексей Ушков наследовал чайную “империю” Губкина-Кузнецова, включая чайные плантации на Цейлоне.

Нельзя не вспомнить слова Дмитрия Ивановича Менделеева, который несколько лет работал на заводе Ушковых в Бондюге: «Я, видевший немало западноевропейских химических заводов, с гордостью увидел, что может созданное русским деятелем не только не уступать, но и во многом превосходить иноземное…»

Будучи еще студентом Казанского университета, Алексей Константинович Ушков к своей свадьбе получает в подарок от своего дяди несколько строений, расположенных на Воскресенской улице в Казани. Возможно не без участия отца невесты, Зинаиды Высоцкой – профессора хирургической патологии казанского университета Николая Федоровича Высоцкого и был приглашен архитектор Карл Мюфке, строивший в это время корпус Казанского университета.

Перестроенный по проекту Мюфке дом Алексей Ушков преподносит в дар своей невесте в 1907 (1908 ?) году. Сейчас в этом доме располагается республиканская библиотека, и желающие без труда могут совершить виртуальную экскурсию по его затейливым интерьерам, “поместившими весь мир”.

Но вернемся в Москву, на Пречистенку. Ниже представлены фотографии дома Ушкова в Казани и его дом на Пречистенке. Есть достаточно оснований полагать, что это практически “близнецы-братья”: общая композиция, богатейшая и ни с чем ни сравнимая декоративная отделка, оформление балкона.

Дом Ушкова в Казани располагаясь на углу двух улиц, имеет два “парадных” фасада, в отличии от нашего Московского. Но общая композиция фасадов – два этажа и их пропорции, первый с рустовкой, а второй с богатыми лепным декором и ажурной, характерной формы кованой балконной решеткой, оформление крыши вазами, все это в целом говорит о идентичности (возможно, переработке) проектов.

Внимательное рассмотрение элементов декора еще более укрепляет эту позицию: на фасадах обоих зданий присутствуют вполне характерные птицы, орнамент с кадуцеем, раковинами, львиными мордами, и женской головкой на фронтоне. Весьма характерны и практически совпадающие парные изображения грифонов:

Есть документальные свидетельства авторства и непосредственного участия Карла Мюфке в строительстве Казанского особняка Ушкова. Газета Казанский телеграф», в 1906 писала “Вчера на стройке дома Ушкова с лесов упал архитектор Мюфке…”. Далее сообщалось, что он сломал два ребра, но “но работу не оставил и, отряхнувшись, мужественно полез на леса”.

По поводу же строительства Московского дома Ушкова на Пречистенке (точнее сказать перестройки из строго классического Московского особняка 19 века), точных свидетельств найти пока не удалось. Однако очевидное стилистическое сходство позволяет с достаточной степенью уверенности приписать авторство самого проекта именно Карлу Мюфке.

А вот для отделки интерьера, в частности, курительной комнаты в восточном стиле был приглашен Федор Шехтель, уже хорошо знакомый старшему брату Ушкова – Григорию Константиновичу по его Московскому особняку (Рождественский бульвар дом 10). Кстати, уместно вспомнить, что винный погреб для Григория Константиновича Ушкова в Форосе (по образцу винных подвалов в Шампани) строил Шехтель. Этот подвал “Шесть лучей”, будучи заглублен до 8 метров, обеспечивал постоянную температуру 12-13°C и вмещал до 100 тысяч ведер вина. (Для справки: в издании “Архитекторы Московского модерна. Творческие портреты” М. Нащокина не указывает в списке работ Федора Шэхтеля оформление интерьера в доме Алексея Ушков на Пречистенке)

В связи со вторым браком Алексея Константиновича его дом на Пречистенке 20 спустя буквально несколько лет после своей постройки претерпел примечательное внутреннее переустройство. Скорее всего, именно это переустройство и сыграло в его последующей судьбе весьма примечательную роль. Алексей Константинович вторым браком был женат на известной приме-балерине Большого театра Александре Балашовой, и для нее в особняке был обустроен репетиционный зал с зеркальными стенами.

Об этом зале и великолепном убранстве внутренних жилых покоев вспоминал Илья Ильич Шнейдер, начавший свою карьера как журналист и театральный обозреватель еще 1912 году. Вскоре после Февральских событий 17 года после благотворительного бала в Большом театре ему довелось провожать приму Балашову домой. Александра Михайловна пригласила его зайти и провела “экскурсию” по своим покоям, о чем буквально несколькими годами позже Щнейдеру случится вспомнить, но уже в связи с другой хозяйкой особняка на Пречистенке.

В 1921 году Алексей Ушков и Александра Балашова покинут свой особняк и вскоре поселятся в Париже на Rue de La Pampe, 103 в доме, некогда принадлежавшем другой известной танцовщице Айседоре Дункан. И в том же 1921 году именно Илья Шнейдер по поручению Луначарского, ставший секретарем Айседоры Дункан, сопровождает Айседору в ее новый Московский дом с…. балетным репетиционным залом на Пречистенке 20.

В своей книге ‘Встречи с Есениным’ (Москва: ‘”Советская Россия” , 1974 г.) он вспоминает: “ Этот дом был предоставлен Московской школе Айседоры Дункан. Там же мы и жили. Вспоминаю, как потом я увидел однажды Айседору молча стоящей на белой мраморной лестнице особняка. Она исподлобья оглядывала балашовских потолочных красавиц, мраморную балюстраду, испещренные золотой лепкой колонны розового дерева… Потом сказала:

— Я давно говорю, что нужно содрать всю эту позолоту вместе с римлянками и гречанками и выбелить все!”

А вот как Шнейдер описывает первое посещение Дункан особняка Ушкова – Балашовой:

“Войдя впервые в особняк, Дункан скривила губы при виде потолочных красавиц, облепленных золотом колони и бронзовых барельефов.

В своей комнате Айседора опустилась в кресло и залилась неудержимым смехом:

— Кадриль! — кричала она, заразительно смеясь. — Changez vos places!”

Нужно пояснить, что неудачный перевод выражения Changez vos places как “кадриль”, стал затем тиражироваться в связи с этой историей, утеряв “скрытй смысл”. Changez vos places – дословно означает “Меняйтесь местами!” Именно так говорит распорядитель танцев в одной из фигур кадрили на балах. И именно так, в этом в смысле и отреагировала Айседора Дункан на своеобразную смену….не партнеров в танце на балу, а домов для проживания в невидимом “танце” жизни в партнерстве с Александрой Балашовой!

На Пречистенке 20 несколько лет с Айседорой Дункан проживал и Сергей Есенин, невольным свидетелем знакомства которых был все тот же Илья Шнейдер. Встреча эта произошла на литературно-художественном вечере у художника-авангардиста Григория Якулова (Жорж Прекрасный) в мастерской художника, расположенной в доме по №10 по Большой Садовой – знаменитый Дом Булгакова! Удивительные совпадения примечательных адресов, не так ли?

Шнейдер вспоминает: “…… Но в то первое утро (после литературного вечера у Якулова – примечание сайт) ни Айседора, ни Есенин не обращали никакого внимания на то, что мы уже в который раз объезжаем церковь. Дремлющий извозчик тоже не замечал этого.

— Эй, отец! — тронул я его за плечо. — Ты, что, венчаешь нас, что ли? Вокруг церкви, как вокруг аналоя, третий раз едешь.

Есенин встрепенулся и, узнав в чем дело, радостно рассмеялся.

— Повенчал! — раскачивался он в хохоте, ударяя себя по коленям и поглядывая смеющимися глазами на Айседору.

Она захотела узнать, что произошло, и, когда я объяснил, со счастливой улыбкой протянула:

— Manage… (Свадьба (франц.).)

Наконец, извозчик выехал Чистым переулком на Пречистенку и остановился у подъезда нашего особняка.

Айседора и Есенин стояли на тротуаре, но не прощались.

Айседора глянула на меня виноватыми глазами и просительно произнесла, кивнув на дверь:

— Иля Илич… ча-ай?

— Чай, конечно, можно организовать,- сказал я, и мы все вошли в дом.

Как большинство журналистов, Илья Шнейдер склонен и к преувеличению, да и просто к придумыванию “фактов” – мало кто будет утруждать себя элементарной проверкой фактов и дат J. Поэтому остается только поверить Илье Шнейдеру, ибо более никто из участников этого конного маршрута воспоминаний о нем не оставил, ни Есенин, ни Дункан, ни извозчик, ни его лошадь J. Сочиненная профессиональным литератором-журналистом легенда? Возможно, но, нельзя не признать, симпатичная…и уже ставшая, как подлинная Московская история, многожды тиражироваться…

Но история дома на Пречистенке 20 заслуживает внимания и не только в связи с его балетным и литературным прошлым. Этот дом хранит воспоминания не только об Александре Балашовой (имевшей большой успех в Париже) и Алексее Константиновиче Ушкове, Айседоре Дункан и Сергее Есенине.

С большой уверенностью можно полагать, что в доме 20 на Пречистенке бывали и братья Третьяковы. Предыдущий (до Ушкова) владелец этого особняка – Владимир Дмитриевич Коншин был женат на Елизавете Михайловне Третьяковой, сестре Павла и Сергея Третьяковых. Владимир Дмитриевич Коншин (1824-1915) начинал свою деятельность в качестве приказчика в доме отца братьев Третьяковых — Михаила Захарьевича. Обладая незаурядными деловыми качествами уже вместе с Павлом и Сергеем Третьяковыми принял участие в создании товарищества «Магазин полотняных, бумажных, шерстяных товаров, русских и заграничных Торгового дома П. и С. братьев Третьяковых и В. Коншина в Москве». И спустя несколько лет в 1866 году Владимир Коншин становится председателем правления товарищества льняной мануфактуры (Кострома), преемника торгового дома «П.и С. братья Третьяковы и В. Коншин».

Производимые на мануфактуре ткани пользовались заслуженным признанием, не раз получали золотые медали в Париже и Турине. Предприятие являлось поставщиком Двора Его Императорского Величества. Как указывают открытие источники в Сети, “это была единственная в мире фабрика, где под одной крышей работало 54 тысяч веретен; она создавалась без всякого участия иностранцев. Обороты товарищества достигли суммы в 12 миллионов рублей в год.”

Владимир Дмитриевич Коншин состоял гласным городской думы и выборным купеческого общества, был заметным благотворителем, был лично знаком со многими художниками и литераторами. А его дочь, вышла замуж за Анатолия Чайкойвского, родного брата знаменитого композитора.

Возвращаясь к самому дому 20 по Причистенке некоторые источники предполагают, что вступив во владение этим особняком, Владимир Дмитриевич Коншин приглашал к его обустройству известного архитектора Александра Степановича Каминского, женатого на другой сестре Третьяковых – Софии.

Любопытное совпадение: с Пречистенкой связана история еще одного рода Коншиных — известный многим Московский Дом Ученых (Пречистенка 16) был построен для Александры Ивановны Коншиной ( Но это однофамильцы, родом из Серпухова.

Предшествующая Коншину страница истории дома связана с военными победами и завоеваниями России. Генерал Ермолов — герой Бородина, отбивший у французов батарею Раевского, покоритель Кавказа, фактически основавший такие крепости как Нальчик, Внезапная и Грозная! Именно с этим незаурядным человеком неразрывно связна более ранняя (середины 19 века) история дома на Пречистенке 20

Выйдя в отставку в 1827 году, легендарный генерал после несколько лет проведет в своем имении под Орлом, где его навестил Пушкин. Получив отказ Императора выехать заграницу, Ермолов перебирается в Москву, где и приобретает именно этот особняк на Пречистенке 20. В этом доме Генерал Ермолов и оставался уже до конца своих дней. Во время Крымской компании с 1853 он возглавлял до 1855 года Московское ополчение, фактическим штабом которого и стал его дом на Пречистенке. В 1861 году Москва провожала генерала в его последний путь двое суток. Кстати, несмотря на отнюдь неоднозначное отношение к Генералу со стороны Императорской династии (не забылись его взгляды и отношения с Декабристами), в Санкт-Петербурге в память о Генерале Ермолове на Невском проспекте, во всех магазинах были выставлены его портреты. По завещанию Генерала Ермолова его похоронили на родной Орловщине. В Орле была устроена грандиозная панихида: и площадь перед Троицкой церковью, где проходило отпевание, и все прилегающие улицы были полностью заполонены пришедшими проститься с Генералом.

Грибоедов, служивший одно время под началом Генерала Ермолова в Тифлисе, назвал его “Сфинксом новейших времен”. Так что, проходя по Пречистенке мимо дома 20, стоит вспомнить эти славные станицы отечественной истории и хотя бы мысленно отдать дань уважения Генералу Ермолову, служившему скорее Отечеству, нежели его Императорам! Достойный пример, побуждающий о многом задуматься в нынешнее время!

Перемещаясь по шкале времен ближе к началу 19 и далее история дама 20 на Пречистенке все больше теряет документы, о своих владельцах, но взамен утерянному пополняется легендами, возможно и связанными с реальными событиями и самим этим владением.

Так Московское предание приписывает именно этому дому историю о домашней «шутихе» графини Орловой. Эта “шутиха”, имея обыкновения из сада через ограду особняка “общаться” с проходящими мимо, однажды даже была замечена Императором Александром I, и якобы, они даже обменялись какими-то репликами. К сожалению точных дат владения Орловой особняком не известно, поэтому проверить по датам возможность такой беседе не представляется возможным.

Но гораздо более “серьезная” и даже нашедшая свое “место” в наши дни легенда связана с доктором медицины Justus Christian Loder, в России именовавшимся как Христиан Иванович Лодер(1753-1832). Документальных свидетельств обнаружить не удается, но практически все источники указывают, что вероятно в самом начале 19 века именно Христиану Лодеру принадлежало данное владение на Пречистенке 20.

Получив образование в Риге Justus Christian Loder преподавал и практиковал в Йене, где стал лейб-медиком герцога Саксен-Веймарского. В 1803 г., доктор Лодер поступает на службу в прусском Галле, где становится профессором анатомии.

После завоевания Галле Наполеоновскими войсками он перебирается в Кенигсберг, где получил в 1809 году диплом на дворянство. Однако в силу развивавшихся политических событий уже 1810 Христиан Лодер оставляет Прусскую службу и перебирается в Санкт Петербург, где его представляют Императору Александру I. Он практикует в обеих Столицах – в Санкт Петербурге и в Москве. Христиан Иванович Лодер, будучи незаурядной личностью, имел тесные дружеские отношения с В. Гете, Ф. Шиллером, А. Гумбольдтом.

Предположительно в отстроенное Матвеем Казаковым (?) еще до Московского пожара 1812 владение на Пречитенке 20 и переселяется этот самый доктор Лодер.

Во время войны 1812 года Христиан Иванович Лодер занимается созданием госпиталей для раненных (на 6000 офицеров и 30000 нижних чинов), за что удостаивается ордена св. Анны 2-й степени с бриллиантами при рескрипте.

В 1818 г. Государь для Московского университееа купил у Христиана Лодера его собрание анатомических препаратов. А сам доктор Лодер занялся воссозданием по разработанному им же плану анатомического театра в Москве, на что потратил около 100000 (?) рублей. За эту постройку он был удостоен орден св. Владимира 2-й ст.

Доктор медицины и хирургии (1777). Доктор философии Христиан Иванович Лодер является почётный член Московского университета, о чем свидетельствует запись в Летописи Московского Университета.

Но история Московских легенд хранит другой эпизод, связанный с доктором Лодером. В ноябре 1825 года X. И. Лодер подготовил доклад «О приготовлении искусственных минеральных вод по методе доктора Струве в Дрездене и проект заведения подобных вод в Москве», который был напечатан в типографии Московского университета. В докладе излагался и «Проект плана предполагаемого в Москве с дозволения Министерства внутренних дел заведения для делания по методе доктора Струве искусственных минеральных вод, как для внутреннего употребления, так и делания разных ванн».

Компаньоном доктора Лодера был профессор химии Московского Университета Фёдор Фёдорович (Фердинанд-Фридрих) Рейсс. Ф.Ф. Рейсс несколькими годами ранее исследовал состав минеральных вод Кавказа, Тверской и Московской губерний, и открыл курорт минеральный искусственных вод в Нескучном саду. Но заведения не пользовалось успехом.

А открытое компаньонами “Заведении искусственных вод» в Хилковом переулке на склоне, спускавшемся к Москва-реке невдалеке от нынешнего Крымского Моста, приобрело неслыханную популярность. В отличии от неудачного опыта в Нескучном саду, в новом заведении кроме самих минеральных вод практиковали и “оздоровительные” процедуры – неспешные, под звуки оркестра 2-х или 3-х часовые прогулки, лучше сказать – гуляния по живописным (в то время) парковым аллеям усадьбы в Хилковом переулке.

Заведение было устроена на популярный европейский манер, да и известность самого доктора Лодера сыграла не малую роль. Вот как описывает Филипп Филиппович Вигель (1828 год), известный Русский мемуарист, заведение доктора Лодера: «Старый и знаменитый Лодер завел первые в России искусственные минеральные воды. Они только что были открыты над Москвой-рекой, близ Крымского брода, в переулке, в обширном доме с двумя пристроенными галереями и садом. Всякий день рано поутру ходил я пешком по Старой Конюшенной на Остоженку. Движение, благорастворенный утренний воздух, гремящая музыка и веселые толпы гуляющих больных (из коих на две трети было здоровых), разгоняя мрачные мысли, нравственно врачевали меня не менее, чем мариенбадская вода, коей я упивался. Новизна, мода обыкновенно влекут праздное московское общество, как сильное движение воздуха все гонит его к одному предмету. Потому-то сие новое заведение сделалось одним из его увеселительных мест «.

Молва приписывает, что именно тут кучера, ожидавшие по нескольку часов своих господ, на вопросы многочисленных простых прохожих отвечали, что тут “лодыря гоняют”.

Некоторые “горячие” головы приписывают даже само происхождение слова “лодырь” фамилии доктора — Лодер. Но это не так: слово происходит, как указывается в словаре Макса Фасмера вероятнее всего, от одного из диалектов немецкого языка. Слово Lodder (loder), пришедшее на Русскую землю предположительно с Петровскими реформами буквально означало “подлец, негодяй”. (Примечание: современные носители языка (Немецкого) пока не смогли подтвердили эту версию.) А вот выражение “Гонять лодыря”, это уж точно наше, родное, и обратно перевести это выражение на немецкий уже затруднительно! Вот, уж действительно “Великий и могучий….” !

Возвращаясь в наши дни нельзя не сказать еще несколько слов о самих реставрационных работах в доме 20 по Пречистенке. Со слов реставраторов “сюрпризы начались, когда приступили к работе с потолком: обнаружилось, что он подшивной, дощатый. Убрали доски и открылись остатки купола и следы сбитой обильной лепнины. Позже, при вскрытии пола были обнаружены две коробки из-под обуви, куда кто-то заботливо сложил остатки сбитой лепнины, как послание потомкам, которые будут не ломать, а строить. Открытия продолжались: под многими слоями краски, покрывавшими двери, обнаружилась сложная вязь резного орнамента, покрытая сусальной позолотой. Камин оказался мраморным, украшенным резьбой по камню, тоже позолоченной. Среди вычурных орнаментов виднелись несколько витиеватых арабских надписей”. Вот как вспоминает главный архитектор проекта воссоздания Мавританского зала Галина Медведева, сотрудник института «Спецпроектреставрация» о работе в Мавританском зале Шехтеля “…Это его ранняя работа — так сказать, «предмодерн», но уже с печатью модерна. Краски характерны для начала века — как бы приглушенные, этот эффект достигался сочетанием масляных красок с воском. А сама гамма цветов в «мавританском зале» удивительно нарядна — цвета вишневый, розовый, охра, бирюза, сине — зеленый плюс золото и бронза. Этот благородный набор цветов, характерный для модерна, был забыт в советское время, знавшее для украшения интерьеров лишь два цвета — белый и салатовый. Фрагменты старой краски, сохранившиеся на остатках лепнины, мы изучали под микроскопом. Удивительно, но среди двух тысяч колеров, предложенных современными фирмами, нужных оттенков не нашлось, мы составили их сами — 5 на основе 18, специально отобранных”.

Казалось бы, один Московский адрес, но как много он хранит с собой и воспоминаний и легенд, славных страниц Отечественной истории и ее героев.

PS. В конце августа 2017 года напротив Дома 20 по Пречистенке была раставрирована (раскрыта из-под слоев поздней покраски) надпись “Артель “ХЛЕБОПЕК” Булочная”. Эту вывеску наверняка видела и Айседдора Дункан и Сергей Есенин. Но восстановление этой вывески проводилось уже не силами ГлавУПДК, а исключительно силами энтузиастов-реставраторов — трудкоммуна «Вспомнить все». Эти работы по восстановлению Московских вывесок производятся исключительно при поддержке неравнодушных Москвичей, и общественного движения Архнадзор.

Особняк по адресу ул. Пречистенка, д. 20* - один из известнейших пречистенских домов, обладающий интересной и богатой историей. По одной из самых распространенных версий, особняк появился здесь в конце XVIII века, благодаря талантливому архитектору . После войны 1812 года принадлежал генералу .

Стены дома повидали немало именитых людей. При графине Орловой об особняке говорила вся Москва: каждый москвич, даже сам Александр I знали о шутихе «дуре Матрешке», живущей в доме Орловых. В теплое время года, нарумяненная и разодетая в перья и старые платья графини, она сидела у решетки сада, разговаривала с прохожими и посылала им воздушные поцелуи.
Затем особняк приобрел герой Отечественной войны 1812 года, генерал Алексей Петрович Ермолов, который собрал здесь богатейшую библиотеку. А.П.Ермолов жил в доме последние 10 лет и умер в 1861 году.

Позднее здание перешло потомственному дворянину В. Д. Коншину, прославившемуся в отличие от прежнего хозяина полным отсутствием книг. У него была лишь одна – описание коронации Александра II. При Коншине особняк полностью поменял свой облик: дом приобрел современные черты рококо и барокко, фасад был украшен обильным декором с изображениями орлов, грифонов, львиных голов, дубовых и лавровых ветвей.

Затем владельцами здания стали промышленники Ушковы, которые сразу принялись перестраивать дом. Особняк был полностью переделан и стал одним из самых роскошных в городе, однако потерял классические черты. Для хозяйки дома, прекрасной балерины Александры Михайловны Балашовой был устроен балетный репетиционный зал с зеркальными стенами.

После революции в особняке разместилась хореографическая школа-студия известной американской танцовщицы Айседоры Дункан. Здесь вскоре после свадьбы поселился и Сергей Есенин. Однако жильцов этого дома подстерегала настоящая опасность: по ночам здесь разгуливала шайка воров, мечтавших во что бы то ни стало найти сокровища, которые по слухам были оставлены Ушковым в стенах пречистенского особняка. Есенин и Дункан прожили здесь до 1924 года.

Сегодня же в здании находится Главное производственно-коммерческое управление по обслуживанию дипломатического корпуса при Министерстве иностранных дел Российской Федерации. В 1999 году в здании была проведена реставрация, признанная победителем конкурса на лучшую реставрацию памятников архитектуры Москвы.

* Виртуальный тур по особняку предоставлен для публикации ГлавУпДК при МИД России.

Красивый особняк с табличкой «Пречистенка, 20» возведен, возможно, по проекту архитектора М. Казакова в конце XVIII века как главный дом дворянской городской усадьбы. Особняк имеет богатую историю. По преданию, до пожара на этом месте был деревянный дом доктора Христиана Лодера, автора проекта Первой градской больницы. Профессор открыл «Московское заведение искусственных минеральных вод», прославившись таким образом своим методом лечения великосветских недугов прогулками на свежем воздухе. Лечебница находилась недалеко от дома, на берегу Москвы реки. Для простого народа данное явление казалось бездельем, поэтому людей, прогуливающихся в садах лечебниц, стали называть «лодырями», из-за фамилии Христиана Ивановича. Изначально слово было составляющей частью выражения «лодыря гонять» (т.е. слоняться без дела).

В 1812 г Лодеру было поручено устроить военный госпиталь на 6 000 офицеров и 30 000 нижних чинов.Позднее Лодер ревизовал госпитали, казармы и тюрьмы. В 1818 г. государь купил у Лодера богатое собрание анатомических препаратов и подарил его Московскому университету. В следующие годы Лодер занялся постройкой анатомического театра в Москве по собственному плану. Затем Лодер стал безвозмездно читать лекции по анатомии в этом же театре для студентов Московского университета, иллюстрируя их операциями над трупами.
После пожара 1812 года в 1816 году на этом месте был возведен каменный особняк с переработкой фасадов в характере московского ампира. Возведенный на одной из самых аристократических улиц Москвы, особняк сменил немало именитых владельцев: Хованских, Орловых, Ермоловых. Графиня Е.Ф. Орлова, прославилась чудачествами - ее домашняя шутиха "дура Матрешка" была известна всему городу.

За пристрастие к примулам его называли московский "лорд Биконсфильд" (британский премьер-министр того времени). В отличие от Ермолова новый хозяин прославился полным отсутствием книг в своем доме, у него была всего одна книга - официальное описание коронации Александра II. Коншин был родственником и деловым партнёром Павла Третьякова (женат на его сестре, Елизавете), другая сестра мецената, София, вышла замуж за архитектора Александра Каминского. Поэтому неудивительно, что для реконструкции своего дома Коншин пригласил в 1873 году именно его. .

В 1900 году (есть предположение, что в 1890году) в особняк заселился миллионер-промышленник А. К. Ушков, владелец чайной фирмы «Губкин и Кузнецов», имевший плантации даже на Цейлоне. Ушков стал немедленно перестраивать особняк - и снаружи, и внутри. Новый фасад в точности повторил все декоративные особенности фасада ушковского дома в Казани, построенного архитектором Мюфке. Есть мнение, что Мюфке были заказаны оба проекта одновременно, дом в Казани и реконструкция на Пречистенке, но точных сведений нет. Предположительно, что Ушков заказал работу какому-то московскому архитектору, по проекту Мюфке. В перестроенный особняк Алексей Ушков въехал вместе с первой женой, дочерью профессора Казанского Императорского университета Зинаидой Высоцкой.

Забавная деталь: русский купец, человек консервативных взглядов был ярым... бонапартистом. Все бонапартистские эмблемы и атрибуты - орлы, оружие, военное снаряжение и т.д. - украсили снаружи особняк на Пречистенке. Изысканы кованая решетка фигурного балкона второго этажа в центре фасада и литая ограда слева от дома. А в интерьере, как и в казанском особняке, ампирную утонченность сменила эклектика конца века. Здесь были залы помпейский, римский, два наполеоновских, севрский и, конечно же, мавританский - так требовала мода.

После развода хозяйкой особняка стала вторая жена, балерина Александра Балашова, блиставшая на сцене Большого театра. В 1910 году произошла еще одна перестройка.

Для домашних репетиций в особняке была оборудована специальная комната со стенами, сплошь покрытыми зеркалами. После революции семье Ушкова пришлось покинуть Россию, однако особняк с зеркальной комнатой пустовал недолго. В национализированном особняке в 1921 году поселилась другая известная балерина Айседора Дункан и открыла здесь детскую хореографическую студию. Произошла забавная ситуация: балерины как будто поменялись местами — Александра Балашова поселилась в Париже на Rue de la Pompe в доме Айседоры Дункан, а американская балерина приехала в России и обосновалась в особняке, ранее принадлежавшем Балашовой. Узнав о таком «обмене», Айседора рассмеялась и назвала его «кадрилью». В 1922 году после свадьбы Есенин переехал в Пречистинский особняк к Айседоре. Здесь он с увлечением работал и написал свою «Волчью гибель». Айседора Дункан и Сергей Есенин прожили в этом особняке 2 года.

Вскоре жизнь в доме была потревожена загадочным событием: ночами по комнатам стали бродить таинственные люди с фонарями. Поймать их было невозможно — при малейшем шорохе они сразу же исчезали. Однажды незваные гости с отмычками проникли в спальню детей, угрожая им ножами. Есенин услышал детские крики и с поленом в руках бросился обыскивать дом, но нашел только спящего мирного швейцара. Потом оказалось, что жильцов подстерегала самая настоящая опасность: по ночам в большом особняке разгуливала целая шайка воров. Они пробирались сюда в надежде отыскать сокровища — в ту пору по городу ходили слухи о тайнике с несметными богатствами Ушкова, будто бы оставленном им в стенах своего Пречистинского дома. В 1926 году в особняке жили работники Мельстроя, Большого Театра, консерватории, таинственного Губотд. Деревообдел. и Руссобуха, врачи.

В 1930-х годах в доме помещалась Выставка охраны материнства и детства, а затем здание было передано Наркомату иностранных дел. ГлавУпДК бережно относится к доверенному его попечению историческому и культурному наследию. Проведенная Главным Управлением в 1999 году реставрация особняка признана победителем конкурса на лучшую реставрацию, реконструкцию памятников архитектуры Москвы. В процессе реставрации был открыт "мавританский зал" - по одной версии - одно из ранних творений архитектора Федора Шехтеля, казалось, навсегда утраченное в 20 - 30-е годы. По второй версии - этот зал был скопирован с такого же из казанского особняка.